Пружинки и молоточки Малого театра кукол в Петербурге

Театр появился в 2016 году в тот момент, когда студенты разных курсов факультета театра кукол Российского государственного института сценических искусств (РГИСИ) объединились и решили поставить спектакль «Король умирает» по пьесе Эжена Ионеско. Так появился МТК — независимый негосударственный театр кукол в Санкт-Петербурге. Репертуар театра, в котором уже 20 очень разных спектаклей, постоянно пополняется. Театру исполнилось шесть лет. В нем работают пять режиссеров, четыре художника и десять актеров. МТК — это актуальный кукольный театр для взрослых и детей, в чьих спектаклях органично интегрированы разные виды искусства: клоунада, пантомима, куклы и живые актеры. Здесь есть всё, разные театры и традиции дополняют друг друга. «Чайка», «Гулаг. Symphonia», «Преступление и наказание», «Школа для дураков», «Дон Кихот. Клоунада», «Гримм. Несказки», «Бабушка на яблоне» — каждый спектакль создает свою вселенную. Это может быть свое авторское видение вечной театральной классики, ужастик или мрачная фантасмагория, детская сказка, недетская сказка, спектакль о бабушке (которая жила на яблоне), о легендах алеутов или спектакль по мотивам пьесы Чакчи Фросноккерса. Отдельно стоит упомянуть детские постановки («Винни Пух», «Городок в табакерке» и другие), которые отличаются удивительной нежностью и проникновенностью. Свет, фактура тканей, линии, формы, смешные глазки-пуговки делают кукол родными, понятными и самыми милыми на свете.

Фото: Чакчи Фросноккерс и труппа МТК

Скоро новый год и рождество. Спектакль «Истории рождественской ярмарки» — это что-то типа традиционного рождественского вертепа или какой-нибудь рождественской мистерии? Расскажите об этом спектакле.

Чакчи Фросноккерс: «Истории рождественский ярмарки» — это спектакль, созданный по мотивам традиционного вертепа, но, как и всякая традиция у нас он претерпевает некоторые изменения в соответствии со временем. Хрестоматийным для вертепа является сюжет рождения Христа, но традиционно вертеп не ограничивался только этим сюжетом. Смешные, юмористические миниатюры, анекдоты и даже гиньоль всегда становились полноправными сюжетами вертепа. Театр и религия очень тесно сплетены. При этом находятся на диаметрально разных позициях. Так сложилось исторически. В действительности же, и театр, и церковь служат богу, просто по-разному. Выражаясь языком театральной школы, можно сказать, что церковь — это школа проживания, а театр — представления.

Режиссёром спектакля «Истории рождественской ярмарки» стала Вера Каратаева. Здесь все сошлось: помимо режиссерского диплома, у Веры филологическое образование, она специалист по древнерусской литературе, кому как не ей воплотить вертепную историю в МТК.

Как появился Ваш театр? 

Чакчи Фросноккерс: Наш театр возник на основе одного непокорного духа творчества, тогда мы все учились на разных курсах факультета театра кукол Российского государственного института сценических искусств. Случайно, в один день мы сговорились сделать спектакль. И сделали его. А потом сделали ещё один. А потом ещё. И ещё. А после оказалось, что у нас репертуар. Те самые студенческие вибрации и толкали нас на дальнейшие подвиги, а иначе я и не могу назвать способы существования нашего театра, придуманные за все шесть лет.

Расскажите, кто сейчас работает в труппе театра? Как Вы познакомились, и кто все эти люди?

Чакчи Фросноккерс: Энергия. Она творит чудеса. Мы никогда не набирали актеров. Мы просто случайно встречались с ними. И вдруг начинали работать. Совершенно непонятно, почему именно эти люди вдруг стали работать друг с другом, но что-то притянуло нас. Надо сказать, что в МТК огромное количество людей, которых не видно на сцене, но чей труд колоссально необходим для жизни театра: администратор, заведующий труппой, бухгалтер, технолог, осветитель и звукорежиссёр, музыкальный оформитель и т.д.

И, конечно, художники! Без них театра кукол вообще не может быть.

Фото: спектакль «Чайка», МТК

Где проходят Ваши спектакли? У театра есть свое помещение, — свой собственный дом?

Чакчи Фросноккерс: С недавнего времени театру удалось найти помещение. Шесть лет нашего существования мы вели кочевую жизнь. Признаюсь, это было очень непросто. И сейчас, когда у театра есть дом, мы обретаем место силы, место притяжения.

Мы очень долго искали, несколько лет. И каждый раз какие-то препятствия вставали у нас на пути. Но мы не сдавались и продолжали играть на арендованных площадках. Аренда под спектакль — это очень сложно, — и технически, и физически, и психологически.

И вот когда мы получили субсидию Комитета по культуре Санкт-Петербурга и поняли, что это наш шанс, сейчас или никогда. Для нас снять помещение — это большой риск, помимо огромного счастья. Надеемся, все получится.

Фото: спектакль «Школа для дураков», МТК

Ваш репертуар состоит из взрослых или детских спектаклей? Кто Ваш зритель?

Чакчи Фросноккерс: Наш репертуар богат взрослыми и детскими спектаклями. Мы активно экспериментируем с серьезной литературой и пытаемся осмыслить ее инструментарием театра кукол. Но не забываем и про детей, потому что энергию театра необходимо получать с ранних лет. Ничто не заменит театр для ребенка. 

Вы взаимодействуете как-нибудь со своими зрителями во время спектакля? И наверняка взрослые и дети реагируют на происходящее на сцене по-разному? Какую атмосферу всё это создает?

Чакчи Фросноккерс: Начнем с того, что мы гораздо ближе к своему зрителю, чем многие театры.           Я лично встречаю зрителей на входе, а после спектакля провожаю их. Я помню каждого зрителя, который был у нас на спектаклях за все шесть лет.

Конечно, мы говорим со зрителем. Самый важный диалог зрителя и театра происходит в момент спектакля. И это невозможно оценить словами. Та энергия, те токи, которые проходят во время этого диалога, и есть то самое священнодействие, которое может сравнить с церковной службой.

Историй с реакциями детей очень много. Например, одна мама писала, что после спектакля «Городок в табакерке» ее дочь неделю пела песни из спектакля, и все домочадцы тоже их выучили. Или на спектакле «Дон Кихот. Клоунада», когда Дон Кихот достал из чемодана лошадь, мальчик воскликнул: «Ну даёт!»

И все эти неожиданные реакции — про театр, который и вырос из таких вот площадных реакций зрителей.

Фото: спектакль «Алеутские сказки», МТК

Есть ли какие-нибудь национальные мотивы в Ваших спектаклях? Как в Вашем репертуаре появляются такие спектакли?

Чакчи Фросноккерс: Наш театр увлекают традиции и культуры разных народов. Так «Алеутские сказки» были навеяны алеутскими мифами и мифами других северных народов России, мифами о сотворении мира. Спектакль «Шепчущий мост» родился из японской легенды. В этом сезоне нам предстоит поставить древнеиндийский эпос «Махабхарата». Древние, аутентичные истории дают простор для фантазии, а это главное в театре кукол.

Как кукольный театр работает с классическими текстами, например, с «Преступлением и наказанием»? 

Чакчи Фросноккерс: Театр кукол переосмысливает классический текст, иначе мы были бы не в праве брать такую литературную основу. Мы, кукольники, имеем дело с языком условности, инаковости, мистицизма. Когда на сцену выходит кукла, она должна быть «заслуженной», то есть ее появление должно быть аргументированно и оправданно.

Наш спектакль «Преступление и наказание» построен по принципу поминок по Родиону Раскольникову, где актёры в живом плане поминают незнакомого им преступника, пытаясь хоть как-то оправдать бедного студента, в куклах же мы даём ретроспективу событий, здесь же — на поминальном столе.

Фото: спектакль «Преступление и наказание», МТК

Спектакль «Городок в табакерке»— это такой волшебный сюр по мотивам сказки Одоевского? Наверное, в спектакле можно услышать много разных колокольчиков, а царевна Пружинка в итоге лопается со звоном? Всё ломается?

Чакчи Фросноккерс: Спектакль «Городок в табакерке» о взаимосвязи всего в мире. Нет музыки без колокольчиков, молоточков, валика и пружинки. Не может быть чуда произведения искусства без слаженности коллектива. Это и про наш театр, конечно, тоже. Помимо таинственных кукол-героев, одной из важных составляющих спектакля являются песни, текст к которым написал Игорь Красовский, а музыку — Аглая Жюгжда и Ольга Петухова. В пеcнях раскрываются герои — жители шкатулки. Почти вся музыка для спектакля также написана девушками, и выверена по секундам: герои встраиваются в нее, и она ведет действие. А пружинка в итоге лопается не со звоном, но громко, музыка в шкатулке начинает звучать как будто задом наперед. 

Фото: спектакль «Городок в табакерке», МТК

Расскажите о спектакле  «Дон Кихот. Клоунада». Что это за спектакль? Где там клоуны? И почему они там появляются?

Чакчи Фросноккерс: Этот спектакль создавался на основе cервантевского Дон Кихота. А основа романа проста — конфликт мечты и быта. Режиссёр Алексей Синицин создаёт историю взаимоотношений Дон Кихота и Дульсинеи, где постоянно кипят испанские страсти из-за несоответствия интересов героев. Перемещение этого сюжета в жанр клоунады позволяет совсем уйти от бытового основания конфликта. Теперь все условно, а мечта сбывается по щелчку пальцев.

Фото: спектакль «Дон Кихот. Клоунада», МТК

Расскажите об одной из самых мрачных трагедий Шекспира — спектакле «Лир». Как можно убить куклу на сцене? Визуально это будет какая-то метафора или кукла в буквальном смысле слова падает и больше не двигается, не дышит?

Чакчи Фросноккерс: Спектакль «Лир» — это послесловие короля Лира, эпилог его жизни. Трагедия, разыгранная шутом, превращается в буффонадную комедию с маленькими куклами, смешными интригами. Шуту всегда все позволено. Шут — это высшая форма власти, оттого ему одному можно говорить правду. Но шекспировский шут умоляет: «Найми мне учителя, дяденька, я хочу научиться врать». А это значит, что смех этот вызван колоссальной болью и сопереживанием.

Что такое смерть в театре кукол? Это всегда попытка осмыслить конечность жизни, переход в иную форму, уход из привычного бытия. В конце концов в нашем спектакле Лир не умирает, он перерождается в единственно возможную для него форму. В какую? Об этом вы узнаете, если придёте к нам на спектакль. 

Фото: спектакль «Лир», МТК

О чем спектакль «ГУЛАГ.Symphonia»? Как этот спектакль решен визуально, — цветом, светом, реквизитом, декорациями?

Чакчи Фросноккерс: Спектакль «ГУЛАГ. Symphonia» о тех миллионах людей, которые прошли через карательную машину системы ГУЛАГа. Осмыслить человеческим сознанием эту трагедию не просто тяжело. Это невозможно. Театр кукол в этом смысле позволяет говорить о частности — о судьбе человека. Через обобщение (все куклы не имеют лица, они абстрактны) мы выводим на сцену реальные случаи, а в центре — жизнь композитора Всеволода Задерацкого, написавшего в заключении 24 прелюдии и фуги на телеграфных листах. Этот спектакль о победе одной человеческой жизни над целой репрессивной машиной. Есть что-то большее, чем физическое уничтожение. Дух уничтожить невозможно.

Визуальное решение условное: безликие куклы, сапоги-персонажи, чемоданы, хлебный поезд, бумажки-письма, матрешки и так далее. Декорации, реквизит, персонажи — все слилось воедино. Цветовая гамма, как в супрематизме.

Фото: спектакль «Лир», МТК

Куклы в Вашем спектакле «Винни Пух» — нежные, теплые, родные, как хорошие воспоминания из детства. Откуда берутся куклы в Вашем театре и почему они вызывают такое щемящее чувство милоты? Кто их придумывает, кто занимается изготовлением?

Чакчи Фросноккерс: Спектакль «Винни Пух» целиком и полностью посвящен мировосприятию ребенка. Мы все были детьми и все, взрослея, что-то потеряли. Создавая спектакль, мы пытались понять, как устроена логика ребёнка, как он смотрит на мир, во что верит, как к нему приходят идеи и замыслы. Ведь сам Винни и есть ребёнок. Его отличие от нас только в том, что он никогда не повзрослеет.

Художник спектакля Ульяна Елизарова создает атмосферу хрупкого леса, кукол из потайных уголков старого чердака. На артистах чуть затертые, но родные костюмы.

Все это призвано разбудить в памяти зрителя что-то до боли знакомое. Кукол придумывает и изготавливает как раз художник спектакля, иногда ему помогает технолог. Это в зависимости от сложности работы.

У Вас есть любимая кукла?

Чакчи Фросноккерс: Я очень люблю мальчика Тонино из спектакля «Мой дедушка был вишней». Это совсем маленькая кукла с очень живыми глазами, а когда начинаешь работать с ней, понимаешь, что сама кукла диктует удобные и необходимые действия.

Фото: спектакль «Винни Пух», МТК

Где Вы находите вдохновение для своей работы? У Вас есть любимый кукольный театр, помимо Вашего собственного?

Чакчи Фросноккерс: У меня была мечта создать идеальный театр. Именно поэтому у меня нет театра, который я мог бы назвать идеальным. Я стремлюсь к нему.

Меня очень интересует предметный мир, я обращаю внимание на то, из чего человек пьет чай или как обращается с платком во время простуды, и, конечно, мне интересны разные способы мышления. Мне страшно интересно, как думают разные люди, как они сомневаются, спорят, как жалеют, как проживают процесс активного «думания».

Можно ли сказать, что кукольный театр и кукольная анимация возрождаются в России? Как живет кукольный театр в других странах? Тенденции развития примерно одинаковые?

Чакчи Фросноккерс: Возрождение семимильными шагами происходит вот уже двадцать лет. Сейчас театр кукол стал стагнировать, потому что кукла не может подсказать свою роль, какой функцией она должна обладать в этом веке. Это нормально, и в какой-то момент мы выйдем к верному ответу.

Мне кажется, что всерьёз сравнивать российский театр кукол можно только с европейскими коллегами. И там я сейчас прослеживаю уход от условности и образности в сторону физиологии и псевдореализма. Это тоже закономерно, потому что мы проходили этот этап в 50-е годы, когда вдруг кукла решила составить конкуренцию живому артисту, — и стать от и до реалистичной. Наш эксперимент провалился. Может быть, у них получится подойти к качественно новому этапу.

Фото: спектакль «Школа для дураков», МТК

Что ждет кукольный театр в будущем? Где театр и зритель будут находить друг друга: в зале в реальном времени или в сети на цифровых платформах? Или цифровой театр — это уже не театр? 

Чакчи Фросноккерс: Я не знаю. Театр явление непредсказуемое. Для кого-то цифровой театр тоже театр, для кого-то нет. Я совсем не могу предсказать, что будет дальше.

В нашем случае, театр кукол никак не предполагает цифрового формата, кукла создана не для этого.

У Вашего театра есть свой влог. Зачем театру свой влог? В чем заключаются преимущества такого формата?

Чакчи Фросноккерс: Театр давно перестал быть башней из слоновой кости. Мы близки к зрителям, и видим их потребность узнавать больше о нашей жизни, о нашем закулисье. Наш зритель знает артистов по именам, знает их характер. Зачастую наши постоянные зрители приходят даже не на актера, а на человека. Такая неотрывность, в смысле дела, спектакля от жизни и есть высшая форма сближения зрителя и актера.

Фото: спектакль «Лир», МТК

Ваш театр получил субсидию города Санкт-Петербурга. Трудно было собирать необходимые документы? Субсидия помогла Вашем театру?

Чакчи Фросноккерс: Нет, собирать документы было не трудно. Мы знали, о чем мы просим, и имели все необходимые бумаги. Субсидия нам очень помогла, ведь именно благодаря ей театр обрел свой дом, а это избавило нас от очень многих проблем.

После шести лет бездомной жизни, поверьте, это счастье, сравнимое с рождением ребенка.

Какие у Вас планы на будущее, в частности, в следующем году?

Чакчи Фросноккерс: В следующем году у нас выйдет три премьеры: «Жизнь Василия Фивейского», «Махабхарата. Игры богов» и «Мармеладов».

А в следующем сезоне театр будет активно работать с приглашёнными режиссёрами и исполнит несколько грандиозных мечт. 

Фото: спектакль «Преступление и наказание», МТК

Создать независимый театр в России — это сложно или легко? У Вашего театра есть проблемы?

Чакчи Фросноккерс: Это сложно. Это очень сложно. И если бы мне кто-нибудь сказал в самом начале пути, что нам позднее предстоит пройти, я бы ни за что не затеял это дело. Но, как показывает практика, со всем можно справиться.

Проблемы существуют, и они, в первую очередь, финансовые, хочется больше платить актерам, больше тратить на материальную часть, больше жечь электричества на репетициях. Но после получения субсидии проблем стало в разы меньше.  

Фото: спектакль «Преступление и наказание», МТК

Что бы Вы пожелали независимым кукольным театрам в России в новый год?

Чакчи Фросноккерс: Друзья! Мы очень-очень не заметны, малы, не многочисленны, но мы делаем одно большое дело. Если смотреть правде в глаза, мы как ложкари. Для обывателя это смешно, странно и не понятно, зачем вообще всерьез этим заниматься.

Но ведь ложкарь никого не слушает, а бьет в свои ложки. Предлагаю и нам заниматься тем же, но на своём поприще.  

Фото: афиша к спектаклю «Винни Пух», МТК

Сайт Малого театра кукол: https://mtkteatr.ru/